Если бы не было весны- трудно было бы верить в чудеса. Весна сама- главное Чудо года. Как
воскресение- главное Чудо жизни. Трудно верить в Воскресение мертвых, в чудо весны не поверить нельзя. Может потому и пасха, как поздняя, так и ранняя – всегда весной.
Весной вообще легче верится. Во всё. Самые несбыточные мечты и желания, давно изгнанные из
головы рассудком, вдруг нападают на человека вновь, с прежней силой кружа ему голову и отвлекая от насущных дел. Потому что если доподлинно известно, что, несмотря на холод, снег, грязь и дождь, голые замёрзшие ветки за окном зазеленеют однажды молодой листвой, а чёрная мёрзлая земля покроется травой и цветами, то значит невероятное – возможно, и всё другое несбыточное – тоже возьмёт да и сбудется, как сбывается обещание лета, просто само, в свой срок. Русский человек любит жить надеждами. И весну тоже очень любит. Реальность слишком обманчива и потому мало интересна. В ней чересчур много подробностей, вроде счёта за квартиру, направления к врачу или склада грязной посуды в раковине на кухне. Настоящее хорошее – всегда впереди. Вот и со счастьем у нас никогда не поздравляют, его только желают в будущем, от всей души. Неслучайно, самая известная и узнаваемая в нашей стране картина не программное «Явление Миссии» Иванова (что было бы очень красиво), и не «Последний день Помпеи» (что было бы очень понятно) а маленький пейзаж Соврасова «Грачи прилетели». Мало что весёлого на этой картине. Чахлые берёзы, воды по колено, нищая деревня и церковь не в золоте куполов, а в выбоинах и ржавчине осыпавшейся штукатурки. Но наверху в небе. чёрные точки – грачи. Они уже прилетели. Значит там, в небе уже объявлено – весна, а раз весна – то всё изменится – всё будет хорошо. Весна- это скорее не время года, а состояние. Временные границы весны неуловимы, как неуловим последний день зимы и первый день лета. Погоду, пространство температурит; бросает то в жар, то в холод. Весна или тянется чуть ли не с февраля, тревожа нас досрочными оттепелями, или, наоборот, как будто совсем отменив свой приход, обрушивается вдруг в конце апреля нам под ноги водными потоками, когда
земля, погрузившись на дно этого бурлящего океана, всплывает из него однажды воскресшей Атлантидой, прекрасной и обновлённой, начисто забывшей, что такое зима. Вода нарушает противостояние земли и неба.
И оттого, что солнце и облака кувыркаются в лужах под ногами, у людей тоже «сносит» голову, да так, что можно её «потерять». Если зима уплывает водой, то лето приносит ветер. И хотя ещё холодно, сыро, воздух уже наполнен новыми запахами и звуками. Улучшается видимость, как будто весь пейзаж ,как оконное стекло , промыли
водой и протёрли старыми газетами. Тянет уже не в дом, в тепло, а издому. И пускай весна – время
болезней: гриппуют целыми семьями; кашляют, сморкаются, пьют антибиотики, при первых лучах солнца – всё равно сбрасывают шапки, потому что надоело, всё, хватит – весна!
Весна – сама кризис. У хронических больных – весной обострение. Весна, как роды – с криками, с
муками, не с первой попытки, со схватками (тепла с холодом). Она, как болезнь, то затяжная, то бурная, но с обязательным выздоровлением впереди.
При явной чёрно-белости зимы, весна – проявление , вернее, явление цвета. Может и лето наступает только тогда, когда над всем многоцветьем весенних красок окончательно побеждает зелёный. Сначала всё в точку. Деревья покрываются крапинками почек, цветов или листьев, каждое – своего оттенка. Мир вновь разворачивается из точки, из ничего, по таинственному произволению Творца. Трепет, страх охватывает весной в лесу, как при невольном свидетельстве Чуда. Голые прутья веток обрастают листьями, под ногами стремительно, царапая подошвы, растёт трава. Везде начинается еле заметное шевеление – неизвестно откуда появляются насекомые. Друг за другом прилетают всё новые и новые птицы и наперегонки занимают
верхушки приглянувшихся им деревьев. Не суетятся только одни грачи, им незачем и некуда торопиться: они прилетели первыми, уже давно.
Май 2007г.